Пока джедаи заняты борьбой с сепаратистами, Верховный канцлер Палпатин соблазняет юного Анакина Скайуокера многочисленными бонусами, которые дарует переход на темную сторону Силы, и уговаривает стать сперва его агентом в Совете джедаев, а после — палачом джедайского движения. Последний (по крайней мере, так уверяют) и самый мрачный фильм про «давным-давно в одной далекой-далекой галактике».
Приключение, Фантастика, Семейный |
12+ |
Джордж Лукас |
17 мая 2005 |
10 октября 2013 |
2 часа 20 минут |
starwars.com |
Подчинясь повороту вселенского реостата, над Галактикой сгущается тьма. На Корусканте, как тысячелетия спустя в Сантьяго, идет дождь. Канцлер Палпатин, которого от поста межзвездного фюрера отделяет пара парламентских слушаний, наседает на юного А.Скайуокера: «Айда на темную сторону», — будто дыню на базаре впаривает. У Скайуокера кудри липнут к взопревшему лбу: время выбирать между светом и тьмой, а тут еще подружка залетела. У магистра Йоды прищур из дзенского стал каким-то казацким, как у Михаила Шолохова, он по-прежнему говорит коанами, но в происходящем вокруг понимает все меньше.
Замыкающий эпизод лукасовского шестикнижия смотрится как греческая трагедия в постановке Театра сатиры. Тут отрубается в пять раз больше конечностей, чем во всех предыдущих сериях (одних только рук отлетает с полдюжины), но крови нет, на лицах ампутантов не боль, а дурацкое удивление: еще немного — и кто-нибудь заскачет на одной ноге, размахивая обрубками и чертыхаясь, как монти-пайтоновский Черный рыцарь в «Святом Граале».
Несуразностью размаха и сытым безразличием новые «Войны» — не мной замечено — похожи на позднесоветские военные эпопеи: тогда тоже можно было не считать денег, не париться над диалогами, надо было только слушать худсовет и сверяться с линией партии. У Лукаса вместо линии партии нечленораздельный наказ миллионов фанатов и сюжетные обязательства перед оригинальной трилогией. Их он выполняет, но так, будто отбывает какую-то глубоко неинтересную повинность. Как в озеровской «Битве за Москву» И.В.Сталин находил минутку, чтоб потрепать по щеке юного наркома товарища Устинова, так и Йода в какой-то момент вздрагивает, будто сценарист уколол его курсором в зад, и отвешивает поклон мохнатому молодчику, ни до того, ни после в фильме не участвующему: «До свидания, товарищ Чубакка». И надо обладать нечеловеческой выдержкой, чтоб после этого «до свидания, Чубакка» не схватиться элементарно за голову, а продолжить всерьез дискутировать о психологической достоверности перерождения Скайуокера в Вейдера или высматривать в картине полемику с кровавым режимом Джорджа У.Буша.
Все так просто, что даже грустно. Технологический скачок убил фантазера Лукаса, как звук убил Чарли Чаплина, а свобода самовыражения — целое поколение советских вольнодумцев. Человек, строивший галактики из фанеры и звездолеты из старых калош и делавший это совершенно упоительно, получил в свое распоряжение натуральный шатл и не то чтобы разбил его — это было бы по крайней мере драматично. Он даже толком не оторвал его от земли: нашел клаксон и кнопку включения габаритных огней и, очень довольный собой, промигал и пробибикал три полнометражных фильма. Теперь, когда все закончилось, — ни слова обиды или упрека. Крах Лукаса — трагедия идеалиста, съеденного прогрессом. Как и мадам Склодовская-Кюри, не знавшая, что от радиации умирают, он стоит по меньшей мере мемориальной доски с добрыми словами. Тем более в самом начале было и правда круто.