Однажды ночью на балконе мужчина сосредоточенно точил бритву. Когда легкое облачко приблизилось к полной луне, бритва раскроила девушке глаз.
Короткометражный, Фэнтези, Ужасы |
16+ |
Луис Бунюэль |
5 июня 1929 |
17 минут |
Однажды ночью на балконе мужчина сосредоточенно точил бритву. Когда легкое облачко приблизилось к полной луне, бритва раскроила девушке глаз.
Пошлость о «самом жестоком кадре в истории» повторяется слишком часто. На самом деле это один из самых прекрасных кадров в истории: глаз разворачивается кровавым бутоном, как один из тех опасных цветов, что распускаются раз в год — в полнолуние — на могилах богохульников и поджигателей. Поэзия ужасна, красота чудовищна. Бунюэль лишь воплотил метафору, на бумаге выглядевшую вполне манерно. Самый страшный кадр — другой: муравьи выбегают из раны, разверзшейся в ладони. Страшна не смерть, идущая извне, страшна посторонняя жизнь, копошащаяся внутри человека. Бунюэль бредил «Капричос» Гойи, венчая попов с мертвыми ослами, и предвидел Беккета, зарывая героев по горло в песок. «Андалузского пса» исхлестали интерпретациями, прячущими его простую, самодостаточную красоту. Виноват в этом отравленный миазмами туберкулеза мозг Жана Виго, прохрипевшего в агонии статью о религии, семье и школе, которые якобы бичевал Бунюэль. Сам Бунюэль, измученный требованиями объясниться, угрюмо сообщил, что фильм — призыв к убийству. Но единственно адекватный текст об «Андалузском псе» должен состоять из трех предложений: «На премьере режиссер готовился швырять в зрителей булыжники. На сеансах случились два выкидыша. Исполнитель главной роли застрелился».